АННА КРЕЦУЛЕСКУ-ЛАХОВАРИ

Там, где есть место выдающимся личностям и важнейшим событиям, которые знаменуют историю страны, происходят и события каждодневные, в которых участвуют люди малоизвестные или вовсе неизвестные, хотя по своему тоже значимые, не менее важные.

Christine Leșcu, 23.07.2018, 11:29

Там, где есть место выдающимся личностям и важнейшим событиям, которые знаменуют историю страны, происходят и события каждодневные, в которых участвуют люди малоизвестные или вовсе неизвестные, хотя по своему тоже значимые, не менее важные. И напротив, иногда, казалось бы тривиальные на первый взгляд события, прожитые и пережитые обычными людьми, становятся определяющими, знаковыми для эпохи. Таким человеком, сдержанным, остающимся в тени, неизвестным до недавнего времени была и Анна Крецулеску-Лаховари. Её мемуары, совсем недавно опубликованные издательством Хуманитас (Humanitas) под заголовком Непобедимое пламя жизни”, являются свидетельством как раз того, насколько знаковыми были, по сути, обычные люди, которые жили в конце XIX и в начале XX веков. Потомок старинного боярского рода Крецулеску, вошедшая в замужестве в другое, столь же блестящее семейство Лаховари, Анна родилась в 1865 году. Она много путешествовала, сопровождая по всему миру своего супруга, дипломата Александру Эммануила Лаховари. Константинополь, Париж, Санкт-Петербург, Рим… Её дневники, которые она вела непрерывно на протяжении всей своей долгой жизни, стали свидетелями одновременно любви и привычки записывать свои впечатления, хотя литературных амбиций у Анны не было. Доказывают они и её любовь к людям.

Её записи способны воскрешать в памяти как выдающиеся политические, так и исторические моменты, ярко предстают в них и такие исторические личности, как король Карол I, королева Елизавета, королева Мария, а рядом с ними — другие: известные политики, интеллектуалы и бояре того времени. Переводчик этих воспоминаний, написанных Анной Крецулеску-Лаховари на французском языке, и редактор первого их издания на румынском языке, специалист по архивоведению, Алина Павелеску ‑ у нашего микрофона: Анна Лаховари прожила долгую жизнь, почти сто лет, а точнее, 100 лет без нескольких месяцев. Она стала свидетельницей и Первой, и Второй мировых войн. Она пережила драматические моменты, начиная с Первой мировой, когда она находилась в Париже вместе с мужем, атташе румынской дипломатической миссии во Франции. Тогда Анна Крецулеску-Лаховари, при поддержке Красного Креста, постаралась перенять образцы и модели французской медицины и адаптировать их к ситуации в Румынии. Ей достался и сложный, тяжелый период после Первой мировой войны: поместье ее семьи в регионе Арджеша серьезно пострадало во время немецкой оккупации. Начиная с 1920 года ей на какое-то время пришлось превратиться, по сути дела, на некоторое время в фермера, чтобы ее семье не пришлось серьезно бедствовать. Затем через несколько лет последовало мучительное завершение целой эпохи румынской цивилизации, установилась власть коммунистов, и тогда мир, созданный такими семьями, как у Анны Лаховари, в котором жили такие семьи, распался вокруг них. Но то, что она сумела сохранить, так эта способность видеть красоту в людях и не отчаиваться перед неприглядным, потому что не оно является сутью человечества и мира в целом.”

Хотя в целом Анна Крецулеску-Лаховари была настоящей хорошо воспитанной дамой, которая соблюдала этикет того мира, в котором она жила, Анна позволяла себе в то же время и небольшие моменты эксцентричности. Например, в какой-то момент, после того, как у нее уже родились несколько из её шести детей, это были пять девочек и мальчик, она захотела покрасить свои волосы в рыжий цвет. В девяностые годы XIX века это сочли бы странным, ибо в моде были природные цвета, и Анна отказалась от этой идеи, но сама такая мысль говорит многое о ее темпераменте, считает писатель Иоана Пырвулеску, которая рассказывает нам ещё о нескольких моментах из жизни, да из самой эпохи, когда довелось жить Анне Крецулеску-Лаховари, эпохи, о которая она писала в своих дневниках: В 1889 году, когда торжественно открыли Эйфелеву башню, кто-то, вернувшись из Парижа, привез ей небольшую Эйфелеву башню, точно такую же, как и сегодня продаются в качестве сувениров. Я не знала, что такого рода предметы китча продавались прямо с момента открытия башни. И потом, очень интересно то, что она путешествовала на воздушном шаре. Это случилось в 1893 году и очень ее напугало. Но путешествие закончилось благополучно. Описывала она и те города, в которых побывала, например, Санкт-Петербург, город, где, кстати, она познакомилась со своим будущим мужем, за которого вышла замуж в 16 лет, или Стамбул, который в ее описаниях кажется местом, полностью подходящим для приключенческого романа. И крайне интересные страницы написала Анна Крецулеску-Лаховари про Бухарест.”

После 1947 года, когда в Румынии установилась власть коммунистов, Анне Крецулеску-Лаховари, как и членам всех старинных боярских семейств, пришлось пройти через очень трудное время: национализация, экспроприация, бедность. И всё это она переживала достойно, вместе со своими детьми и внуками. Достоинство и умение выстоять в трудностях были результатом полученного Анной Крецулеску-Лаховари воспитания, которое она сумела передать дальше, своим детям и их потомкам. Ее правнук, архитектор Шербан Стурдза, вспоминая свою прабабку в девяносто лет, говорит с большой гордостью: “Умение отдавать себя другим, стремление всё время что-то делать для семьи и не сидеть без дела передавались от одного поколения к другомучастью повседневной жизни. Времени на безделье просто не было. Это могли быть занятия скульптурой, чтение или вязание свитера, изготовление мэрцишоров… и все эти дела служили чему-то и кому-то. В то время женственность, то, что означало быть женщиной, сильно отличалось от сегодняшнего мнения о женщинах той поры. Женщины были активны, полны юмора, настроены на действие и деловито занимались домашними заботами, поддерживая всю семью.”

Анна Крецулеску-Лаховари была, и с этой точки зрения, настоящим представителем женственности конца XIX века, но в то же время она выразила себя как личность в своих дневниках и воспоминаниях. Как писала она сама: “В моем детстве я была с теми, кого любила, и только с ними, всегда рядом с ними. Сладостная атмосфера, пропитанная любовью, в которой юная душа встречает только нежность, холодное дыхание безразличия незнакомцев не касается её, сердце открывается как растение под лучами солнца и под теплым дождем, которые помогают ветвям расти и расцветать. Люди, которые так сформировались, среди любви и доброты, это те, которых жизнь ранит больше всего, но даже обремененные страданиями, они проходят через мир, распространяя эти формы и этот цвет, чьи отпечатки они несут. Беды, которые наносят им удары, не мешает спокойствию, которое им дано. Раненые, задыхаясь, они всегда держатся за ту нить, которая и есть суть их существования.”