Писатель Мирча Кэртэреску на Фестивале ФИЛИТ в Яссах

«Литература как и Ахиллесово копье, одним концом ранит другим исцеляет» говорил румынский писатель Мирча Кэртэреску в своем диалоге с другим деятелем румынской культуры, журналистом Чезаром-Пауль Бэдеску

Corina Sabău, 06.12.2014, 15:53

«Литература как и Ахиллесово копье, одним концом ранит другим исцеляет» говорил румынский писатель Мирча Кэртэреску в своем диалоге с другим деятелем румынской культуры, журналистом Чезаром-Пауль Бэдеску, в рамках недавно прошедшего Международного фестиваля литературы и переводов в Яссах. Литература помогает тебе встретить самого себя, а эта встреча самое ужасное что с тобой может случиться».

В начале встречи на сцене Национального театра в Яссах, публицист Чезар-Пауль Бэдеску бросил вызов автору книг «Ностальгия», «Левант» и трилогии «Ослепительный», фаворита в последние годы Нобелевской премии за литературу, рассказать о периоде, когда он возглавлял Литературный кружок филологического факультета, и издал вместе со своими студентами несколько коллективных томов, среди которых и «Семейный портрет»:

«Тому были две причины. С одной стороны, и это самое простое, что мое поколение получало что-то без требования оплаты, и когда получаешь без платы недо и давать дальше без платы. Мы получали от критиков Николае Манолеску, Овида Крохмэлничану, Эуджена Симиона, Мирчи Мартина, Иона Поп, от многочисленных людей, которые определили наше существование. От людей без которых мы были бы ничем. По этому, мне и показалось вполне нормально, чтобы то чему я научился от них, как в теории, также и касательно морали, этики, передавать дальше. А вторая причина моего вовлечения в Литературный кружок при филфаке состояла в том, что я чувствовал себя одним из студентов. Я чувствовал себя в том же возрасте как и студенты, и сколько мы вели кружок, шесть — семь лет, был самый красочный период моей жизни. И для меня была большая радость, что студенты меня приняли как своего. И я с большой радостью работал над книгами своих студентов, и я даже могу сказать над нашими книгами, потому что речь шла об сборниках текстов, для которых предисловие писал я сам».

«Литература была для меня все, но я не могу сказать, что я был только литературой» сказал Мирча Кэртэреску, отвечая на вопрос что ему дает литература:

«Это тоже самое как спросить меня, что для меня значит воздух. В одном из письме, которое Кафка послал своей вечной невестке Фелис Бауэр, он писал ей так: Я ничего другое чем литература. Много раз я призадумывался, что это значит. Что значит, когда человек полностью превращается в литературу. Посредством какого химического или психического процесса, человеческий мозг превращается в литературу, как это произошло с Кафкой, в особенности в концу его жизни. Потому, что перед тем как умереть, Кафка больше не был человеком среди своих, он был персонажем в своих книгах, он был только литературой. Безусловно, очень немногие из нас достигают этого состояния, потому что достигнуть этого значит от очень много отказываться. Это значит разрушить свою жизнь, чтобы получить другую. Румынский поэт Никита Стэнеску говорил: все мы хотели мы иметь творчество великого Эминеску, но кто хотел бы пережить его жизнь? И это очень хороший вопрос: кто хотел бы жить жизнь тех, кто живет только литературой? Выбрать такой путь значит быть мучеником».

Без литературы, говорит Мирча Кэртэреску, он не мог бы представить себе собственную жизнь. «Для меня писать и жить это тоже самое» заявил Мирча Кэртэреску, которого большинство публики и читателей считают самым важным румынским современным писателем:

«Я не знаю, если то что я пишу это терапия. Я не могу понять. У меня столько аномалий, столько внутренних ран, столько странностей, столько напоперек и непрямо поставленных вещей в мозгу, что по всей вероятности я не излечился бы при помощи всей мировой литературы. Но, литература для меня это орган моего тела, также как и череп тоже самое. Для меня литература больше орган тела, чем процесс психанализа. Я всегда чувствовал, что литература является