«Пейзаж после истерии» Мирчи Кэртэреску и «Почему Румыния такая? Воплощения румынской исключительности», сборник, вышедший под руководством Винтилэ Михэеску - одини из самых успешных книг, презентации которых прошли на Международном книжном салоне Букфест
«Пейзаж после истерии» Мирчи Кэртэреску и «Почему Румыния такая? Воплощения румынской исключительности», сборник, вышедший под руководством Винтилэ Михэеску - одини из самых успешных книг, презентации которых прошли на Международном книжном салоне Букфест.
Мирча Кэртэреску, один из самых любимых румынских писателей, и фаворит для присуждении Нобелевской премии за литературу в последние годы, возвращается два года спустя, после выхода романа Соленоид с сборником публицистики и писем, вышедших в издательстве Хуматинас. «Пейзаж после истерии» является собранием журналистских текстов, вышедших в посление 10 лет, отобранные автором таким образом, чтобы, вне политического контекста в которых они были опубликаованы, получили общее значение, гражданское и этическое. Мирча Кэртэреску:
«Я всегда сожалел о том, что вступил в социал-политическую публицистику. Я начал писать, чтобы что-то заработать, я только что поженился и хотел побольше зарабатывать. Но я вошёл в публицистику и из-за своего рода комплекса, потому что многие мои коллеги, в конце 90 годов уже занимались публицистикой, смело высказывали свои мнения, выступали в оппозиции к системе и правительству, а я сидел отдельно, в знаменитой башни из слоновой кости. И меня упрекали в этом, мне сказали прямо в лицо, что я автор, нечувствительный к вещам, к которым все мы чувствительны и должны быть чувствительными. И по этой причине я вошёл в политическую публицистику. Постепенно, огромны груз, который я чувствовал и который всё-таки остался, превратился частично в своего рода любопытство. Я любопытный по своей натуре, у меня очень много разных интересов. Словом, я любознательный, как ребёнок, меня интересует очень много вещей, например, я потерял целый год, интересуясь тайной исчезновения самолёта компании Malaysia Airlines, которого так и не нашли до сих пор. Я сразу чувствую огромное желание узнать, что же случилось. Так было и с моей политической публицистикой, в определённый момент я почувствовал необходимость, которую никогда раньше не чувствовал. Потому что, действительно, и во время коммунистического режима, и сразу после, я был полностью аполитическим. Но сразу я почувствовал необходимость узнать, что происходит и в этой зоне.»
Настоящий писатель берёт на себя человеческие страдания любого рода и пытается переобразовать его, алхимическим способом, в красоту. Не в бесполезную и проходящую красоту, а в ту красоту, которая, по словам Достоевского, «спасёт мир». Писатель, как представитель интеллигенции, может вмешиваться с политической, социальной и моральной точки зрения в жизнь своей общины, может и должен быть спикером добра и истины, борцом против демонов, которые всегда свирептсвовали и будут свирепствовать в человеческой душе. Но, в качестве художника, его предназначение - из всего этого строить красоту. Если писатель терпит неудачу в том, что касается качества своего творчества, его гражданская смелость больше не будет так близка к душе своих читателей», пишет Мирча Кэртэреску.
Почему Румыния другая? Задавался в 2013 году вопросом историк Лучиан Боя в знаменитом эссе, который вызвал настоящию ссору между интеллектуалами. Так родилась идея сборника, составленного под руководством Винтилэ Михэеску, и вышедшего в издательстве Полиром. Первоначально он был задуман как реплика размышление к книге Лучиана Боя, однако ему удаётся пойти далее, чем более или менее эффемерная полемика. Результат таков, что мотивированные принципиальным и стратегическим несогласием с общественным явлением румынской исключительности, антропологи, социологи, политологи, историки, университетские преподаватели и исследователи пытаются ответить на вопрос: «Почему Румыния другая?» Руководитель сборника, Винтилэ Михэеску:
«Если речь идёт о ставке настоящего сборника, я бы сказал, что он родился из недовольствия. И я могу сказать, что не ошибаюсь, если ссылаюсь на всех авторов, которые участвовали в его создании. Речь идёт, главным образом, об интеллектуальном неудовольствии, но и о гражданском тоже. То есть это своего рода гражданская отвественность, которую должен бы чувствовать интеллектуал по отношению к определённому жанру речи о исключительности, но в нигилистском варианте. Вариант «мы ничего не можем сделать или поменять, несмотря на то, что мы делаем, мы отличаемся от других».
То есть, если мы говорим с таксистом, его реплика будет, несмотря на что происходит, одинаковая, «таковы румыны». Это осуждение, которое превратилось в постоянный духовный климат и одновременно стало фоном наших культурных и политический действий, мне кажется вредным. Однако, с этой точки зрения, этот тип речи, который продвигает очень агрессивный и негативный начинает распространяться, я бы сказал, даже является доминирующим в общественном пространстве. И не совсем в порядке, чтобы знаменитые университетские преподаватели поддерживали этот городской миф.
Полезные ссылки
Copyright © . All rights reserved